Зачем они воруют.

Каждый ребенок хотя бы раз в жизни что-нибудь крадет. Возможно, существуют исключения, но я ни разу не слышала опровержения, высказывая это утверждение в самых различных аудиториях старшеклассников, студентов, молодых и не слишком молодых родителей

Обычно события разворачиваются следующим образом. Ребенку очень нравится какая то вещь, и он не может побороть соблазн. Он берет эту вещь и уже в следующий момент испытывает целую гамму чувств. Радость обладания желанной вещью - только одно из них. Одновременно ребенок испытывает страх быть застигнутым на месте преступления, стыд, боязнь разоблачения. Несколь­ко позже ребенок обнаруживает, что он не может свободно пользоваться присвоенной вещью, если не объяснит факт ее появления. Когда родители бдительны, это может быть совсем не просто и очень неприятно. Еще через некоторое время ребенок может стать свидетелем горя бывшего хозяина украденной вещи. Горя, которое причинил лично он, в этом у ребенка нет сомнений. Он слышит, как единодушно осуждают вора окружающие люди, и его еще сильнее охва­тывают стыд и страх разоблачения. Этого бывает достаточно, чтобы ре­бенок больше никогда не захотел присвоить чужую вещь - даже если его не поймали. Если же воришку улича­ют и он проходит все стадии разоблачения и прилюдных извинений, это, как правило становится уроком на всю жизнь. Важно только правиль­но выбрать меру наказания. С одной стороны, не подорвать у ребенка веру в то, что он все-таки любим, что он может быть прощен и сможет вновь добиться уважения окружающих и доверия друзей. С другой стороны, ре­бенок должен почувствовать, на­сколько его проступок серьезен.

Некоторые дети воруют много раз. Среди них есть те, кто не чувству­ет ни любви, ни даже симпатии со стороны окружающих людей и уже не надеется их когда-либо ощутить. Они полагают, что в глазах людей им нечего терять. В этом случае неразо­блаченная кража - чистый выигрыш. Такие воруют обдуманно и осторожно, принимают меры, чтобы не быть застигну­тыми на месте преступления, при­думывают правдоподобные легенды, оправдывающие появление у них ве­щей. Из-за «пустяков» стараются не рисковать.

Особенно обидно бывает встре­чать среди детей этой категории тех, кто на самом деле любим, но кого взрослые из теоретических сообра­жений решили воспитывать «в стро­гости - чтобы не избаловать».

В этом случае, необходимо по­высить самооценку ребенка, дать ему понять, что есть люди, которые его любят, которым не безразлична его судьба и что все плохое еще может быть исправлено и забыто.

Некоторые дети воруют, что­бы «отомстить» родителям, заста­вить их изменить отношение к себе. Это может происходить в тех случаях, когда взрослые, демонстрируя на людях свои родительские чувства, на самом деле игнорируют ре­бенка, отдавая все свои силы и время карьере - «светской» жизни, другим детям в семье, экзотическому крокодильчику в террариуме. Кражами ребенок сигнализирует окружающим: у нас все совсем не так хорошо, как они говорят, они "все врут", помогите мне. Одновременно это сигнал и для роди­телей: если вы не измените свое по­ведение, я не позволю вам притворять­ся перед окружающими, что вы хоро­шие родители.

Чтобы прекратить кражи в этом случае, необходимо наладить отно­шения ребенка с родителями.

Кража может быть способом мести не только родителям, но и дру­гим людям. Например, ребенок может украсть вещь, которую он просил на время, но получил отказ: "Я у тебя просил, и ты не дал. Так вот тебе!". Та­кая месть может закрепиться и стать патологической привычкой. Чаще это происходит с детьми, которые не выражают открыто свои обиды, него­дование, оскорбленное самолюбие. Отрицательные эмоции требуют вы­хода и находят его в кражах и других подобных поступках (например, пор­че вещей обидчика). Если научить ре­бенка открыто выражать свои чувст­ва приемлемыми способами, потреб­ность красть вещи постепенно умень­шится и исчезнет.

Подросток может красть по требованию своей группы. В этом случае прекратить кражи можно только оторвав ребенка от асоциаль­ной компании.

В психиатрии описаны слу­чаи, когда люди крадут для того, чтобы испытать сильные чувст­ва, даже несмотря на то, что эти чув­ства - тревога и страх. Если вдумать­ся, это не так уж и удивительно. Ведь известно, что по меньшей мере, неко­торым из тех, кто воевал, трудно при­способиться к мирной жизни имен­но потому, что она лишена такого ос­трого ощущения опасности и необ­ходимости борьбы за жизнь.